Автор: главный хранитель Дивнина Н.В.
Повседневная история человечества всегда интересна — читая о том, как жили люди, какую одежду они носили, что и как ели и пили, узнаешь вещи порой неожиданные, иногда забавные.
При чтении записок путешественников и исследователей, побывавших на Камчатке в XIX -начале XX века автором доклада был отмечен интересный факт, — долины рек Авача и Паратунка славились своим гостеприимством. Все путешественники по Камчатке так или иначе описывают свое пребывание в Старом остроге (сейчас – г. Елизово), Коряках, Паратунке, не преминув при этом заметить, что в этих селениях они угощались- ужинали, пили чай, встречены были весьма радушно, а стол был очень изобилен.
Возможно, причина этого проста — это первые селения по пути из пусть маленького, экзотичного, но все же губернского (некоторое время уездного) центра- Петропавловска. Быт селений резко отличался от того, что когда-либо могли наблюдать путешественники, впервые приехавшие на Камчатку. Первое впечатление самое сильное, а повторять далее в книгах описание уже подробно описанного по самому свежему впечатлению не имело смысла.
Дадим же слово самим путешественникам и узнаем, как их встречали и как угощали в камчатских селах.
Карл фон Дитмар с казаком Томским 2 октября 1851 года, отправившись рано утром из Петропавловска в путешествие по Камчатке, поздно вечером переправились на лодках через реку Авачу в Старый Острог. В Остроге встретили радушный прием в доме тойона (так называет Дитмар старосту села) Машигина и провели вечер «за очень обильным ужином, состоящим из жареных уток, лососины и картофеля» (1, с. 120)
«Четыре дома, составляющих поселение, заняты почти исключительно семейством Машигина, потому что его три сына со своими семействами живут здесь же. Всё, по-видимому, процветает под патриархальным управлением опытного старика. В домах, хорошо содержимых, бросаются в глаза порядок и чистота; все производит впечатление полного благосостояния и гостеприимства. Так за едой меня угощали всевозможными вкусными яствами, и я мог убедиться таким образом, что обитатели острога не только разумно пользуются дарами природы, но еще не пренебрегают садоводством и огородничеством. В числе подававшихся мне блюд было, между прочим, и одно чисто камчатское, с которым мне более чем хорошо пришлось познакомиться впоследствии: клубни Fritillaria Sarana, в вареном и печеном виде напоминающие картофель, только, пожалуй, послаще» (2, с.121)
Второй раз Дитмар посетил Старый Острог 15 января 1852 года, во время зимнего путешествия губернатора В.С. Завойко в Нижнекамчатск. Обоз из 14 саней, выехав из города около семи утра, прибыл в Старый Острог в 11 часов утра. «Пока нагружались повозки, мы в доме старика Машигина обильно закусили на прощанье» (3, с.154)
«После веселого завтрака, приправленного многими тостами и добрыми пожеланиями, мы наконец выехали около 4 часов и прибыли в 9 часов вечера в Коряку. … К чаю, который мы здесь пили, нам подали самовар и богатый красивый сервиз. Камчадалы — большие любители чая; а так как эта драгоценная трава не всегда у них бывает, то они более чем охотно присосеживаются к проезжающим, заваривающим свой собственный чай. По прочно установившемуся обычаю все обитатели острога допускаются в таком случае к угощению; а потому для путешествующего здесь чрезвычайно важно запасаться в дорогу большим количеством чая. Угощение этим напитком или даже оставление небольших количеств чаю, табаку и водки, по очень распространенному здесь обычаю заменяет давание денег «на чай»; то же угощение или подарки заменяют также вознаграждение за полученную еду или оказанные услуги» (4, с.155)
Далее упоминаются трапезы в Пущино, Мильково, Кирганике, Щапиной — везде радушие, везде неизменное мясо горного барана и чай, но такого развернутого описания трапезы больше нет.
В 1865 году долину реки Авача посещает Джордж Кеннан. Молодой американец (в то время ему было только двадцать лет), всегда мечтал о далеких путешествиях, но стесненное материальное положение не давало возможности этой мечте осуществиться. Однако в 1864 году он добился службы в «Компании Российско-американского телеграфа», которая планировала провести телеграфную линию, соединив Европу с Америкой через Берингов пролив и Сибирь. В составе одной из исследовательских партий Кеннан побывал на Камчатке, написав после своего путешествия книгу «Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди коряков и других инородцев»
Американцу очень трудно давался русский язык. В книге «Кочевая жизнь в Сибири» на английском языке Кеннан посвящает целых две страницы правилам русского произношения и письма. Отмечает, что несколько дней пытался просто произнести названия вулканов Ключевская и Шивелучская (сопки) (5, с.43) «Решительно не понимаю»,- говорит он,- «за какой проступок во время Вавилонского столпотворения русские были наказаны таким сложным, спутанным, совершенно непонятным для иностранцев языком» (6, с. 49). Так на страницах книги Кеннана появляются «камчатские» названия селений Окута (Хутор), Малква (Малка), Генул (Ганалы). Но более всего досталось Старому Острогу — на карте Камчатки появляется Иерусалим, не больше и не меньше. «Перед закатом солнца мы приехали в другую туземную деревеньку, мудрое название которой я не в состоянии был не выговорить, ни описать. … Я кончил тем, что назвал ее Иерусалимом. Для географической точности я ее и наметил под этим именем на моей карте; но будущие комментаторы пускай не принимают этого названия за доказательство того, что рассеянные колена Израилевы выселились в Камчатку; это несправедливо, так как это злополучное селение, прежде чем я сжалился над ним и назвал его Иерусалимом, было известно под таким варварским именем, что не еврейская азбука, ни какая другая из известных древних не могла бы выразить его» (7, с.68.)
Путешественник отметил безукоризненную чистоту домов и выскобленных деревянных полов в них. «Через час мы сидели за великолепным ужином, состоящим из холодной жареной утки, вареного оленьего языка, черного хлеба и свежего масла, брусники, сливок и превосходного варенья из лепестков дикой розы, перетертых с сахаром. Мы ехали в Камчатку, героически готовясь к постоянной диете, ограничивающейся ворванью, свежим салом и тресковым жиром, представьте же себе наше изумление и радость, когда вместо невольного поста нас приветливо угощали такою роскошью, как брусника, сливки и варенье» (8, стр. 70)
В 1899 году долину реки Авачи посещает врач В.Н. Тюшов. Поздно вечером 20 сентября Тюшов с сопровождающими прибыли по реке в Старый Острог. Им отмечено, что Машихины — самые зажиточные люди во всем селении, и вообще в Камчатке. В комнатах жителей везде чисто, прибрано, а в доме Василия Машихина — крашеные полы и венская мебель. Староста Старого Острога Заочный любезно встретил путешественника. Дальше вверх по реке, в Коряках, Тюшовым отмечен большой и содержащийся чисто дом старосты Дьяконова. (9, с.17)
Но рассказов о трапезе в этих селениях у Тюшова нет, упоминание такого радушия и гостеприимства жителей встречается в описании селения Начики.
В июне 1901 года те же места посещает будущий начальник Петропавловского уезда
А. Сильницкий, совершая поездку в северные округа Приморской области с Петропавловским окружным начальником Ошурковым.
Чай пили в Аваче — «денщик приготовил самовар и кое-что закусить» (10, стр.76), в доме камчатской героини, как называет автор участницу обороны Петропавловска в 1854 году Агафью Ивановну Карандашиху (Карандашеву), которой в то время было уже 82 года; а ужинали в Паратунке.
«Паратунцы, как и все вообще жители Камчатки, очень гостеприимны. Лишь только вы вошли на порог дома, как хозяйка начинает возиться с самоваром (самовар есть не во всяком доме), и минут через 10-15 вам несут чай на подносе, причем в стакан предупредительно накладывают не мене 7-8 кусков сахару. Чай всегда «с прикусками», т.е., с хлебом и свежим маслом, а равно и со сливками. Если вы ночуете, то часов в семь вас приглашают ужинать. Отличительная черта Камчатки: там ни для кого не будут накрывать отдельный стол, а накроют непременно там, где сядет вся семья, и гость, какого бы высокого ранга он не был, будет есть то самое, что и вся семья. В Южно-Уссурийском крае чиновный гость всегда восседает за особым столом и ест что-либо особое, специально для него приготовленное, а вся семья смотрит в глаза. Другое дело в Камчатке; там вас садят, хотя и под образами, но за одним столом со всеми. С левой руки помещается хозяин, с правой хозяйка, которая, хотя и все время хлопочет и суетится, но которая поминутно подкладывает гостю на тарелку то то, то другое. (11, стр. 109)
«В 7 часов вечера меня и Ошуркова пригласили к ужину; стол был накрыт чистою белою скатертью; перед каждым тарелка, ложка, вилка, нож. Хлеб белый. Сначала были поданы закуски: соленые брюшки чавычи, обильно посыпанные зеленым луком, юкала (так в тексте – Д.Н.), мелко нарезанные куски медвежьего сала, а на другой тарелке куски медвежьей солонины. Затем подавали: уху из рыбьих головок, суп из диких уток, со сметаной, жареные в сметане грибы, творог со сметаной, а затем жимолость и княженику со сливками. В заключение — чай. По такой карте, но с различными вариациями, меня угощали камчадалы за все время моего путешествия с Подпругиным по Камчатке; в любом селении изобилие молока; у любого хозяина есть и юкала, есть и соленая медвежина, а что касается грибов, ягод и дичи, то не ест их в Камчатке только тот, кто не хочет» (12, стр.109).
Самое же трогательное описание безыскусного местного гостеприимства дает благочинный Камчатских церквей, протоиерей Даниил Шерстенников, совершивший несколько пастырских поездок по Камчатке в 10-х гг. ХХ века. Протоиерей был приглашен съездить в верховья реки Авачи для освящения дома камчадала Прокопия Дьяконова, жившего со своей женой Домникой около 30 верст от селения Коряки. Дьяконов служил 22 года старостой Корякского селения (это его большой и чистый дом отметил В.Н. Тюшов, пятнадцать лет назад, посетив селение Коряки), как один из старшин России староста Дьяконов был вытребован в 1881 году из Петербурга на погребение Александра II. Камчадалы, по возвращению его домой на родину не хотели верить всему, что рассказывал он о столичных чудесах, в том числе о железных дорогах, и называли Дьяконова сумасшедшим. «Хорошее местечко нашел себе старик Дьяконов! Эта долина окружена горами.., в южной части ея возвышаются Авачинская и Корякская сопки; красивые зубцы снежных гор придают местности очаровательный вид, внизу чернеют леса. Длина долины не больше восьми верст, ширина — пяти» (13, стр.35)
Маленькая избушка старика была шириной не более трех шагов, длиною 6 аршин (немногим более четырех с половиной метров), с двумя перегородками. «Незатейливое убранство жилища говорило о скромности и простоте хозяев, не прельщавшихся еще ни граммофоном, ни зеркалом, ни венской мебелью, что часто можно встретить в доме камчадала» (14, стр.36) Интересный факт — прошло менее двадцати лет, и вот венская гнутая мебель уже не диковинка на Камчатке, а встречается «часто»
«Принеся святой воды в дом, я отслужил молебен Господу Богу, окропил по христианскому обычаю святой водой все хозяйство и сказал приветствие хозяевам. Радость их была велика. …Тотчас же, затем, гостеприимная хозяйка установила стол яствами домашнего приготовления, и меня просили откушать хлеба. Я попробовал всего — балыка из кижичи (так в тексте), юколы, нарезанной ломтями, маленьких пшеничных лепешек, щей и киселя, подсвеченного какими-то, теперь забыл уже, местными ягодами. Печеного в печке хлеба не было…
-Кушайте, батюшка, щей из оленя. Сам застрелил. Я вам дам на дорогу оленины. Превкусная.
Кушая действительно вкусный питательный олений суп, я подозрительно взял кусочек жиру, принадлежащий, вероятно, медвежьей ступне. Медвежатины я никогда не пробовал, и мне не хотелось бы теперь отведывать ее, но спросить — не спросил» (15, стр. 37) Священнослужитель пытался тактично подвести разговор к тому, медведь это или нет, задавая вопросы об охоте и медведях, но ему этого не удалось.
«Дьяконовы проводили меня с выстрелами из ружья. Старик меня приветствовал на прощанье так, как умел и мог… Знать, угодил я им, что так торжественно провожают… Милые люди!» (16, стр.40)
Книги о путешествиях, как правило, имеют хороший конец — путешествие окончено, путешественники возвращаются домой. И приятно, что за тысячи верст от дома им было оказано самое радушное гостеприимство жителями маленьких селений в долинах камчатских рек.
Источники
- Карл фон Дитмар «Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-1855 гг. Часть первая.», Санкт-Петербург, 1901 г.
- То же
- То же
- То же
- Georg Kennan «Tent life in Siberia», Peregrin Smith Books,Gibbs M. Smith, Ink, Salt Lake City, 1986
- Георг Кеннан «Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди коряков и других инородцев», Санкт-Петербург, 1896 г.
- То же
- То же
- В.Н. Тюшов. «По западному берегу Камчатки» Санкт-Петербург, 1906 г.
- А. Сильницкий. «Поездка в северные округа Приморской области», Хабаровск, 1902 г.
- То же
- То же
- «Поездка в верховья реки Авачи»// Д. Шерстенников. Камчатский сборник (церковная жизнь на Камчатке), Владивосток, 1914 г.
- То же
- То же
- То же